Вита.Пунская

Так с чего же начинается театр?
Кто-то говорит, что театр начинается с вешалки. Кто-то говорит, что театр начинается с книги или с финансирования. А я скажу так: театр начинается с хорошего материала, а также с готовности зрителей воспринимать и понимать происходящее на сцене. А чтобы понимать, необходимо хорошее образование зрителя, которое, собственно, начинается с воспитания в семье. Театр начинается и со знания литературы, ведь в основе постановки всегда лежит литературное произведение. Знание классики, а сейчас ставится много спектаклей именно по классическим произведениям, очень важно, иначе многое, происходящее на сцене, можно просто не понять.

А кто вам давал первые театральные уроки?
Первые? Конечно, мои родители, моя сестра и тетя. Мама учила меня петь, папа был потрясающим танцором. Ну, а моей любимой сестре Галине, которая частенько показывала мне самодельный кукольный театр, устроенный над растянутым между двумя стульями одеялом, я и обязана своим театральным будущим. Это она, активная участница «Театра эстрадных миниатюр политехников», привела меня на репетиции «ТЭМПа» в Политехнический институт, где сначала мне предложили попробовать себя в юмористических миниатюрах, а потом были и первые небольшие роли. Так постепенно рождалось мое желание поступить в Нижегородское театральное училище и посвятить свою жизнь театру, который и стал моей профессией на всю жизнь.

Чем вам вспоминаются годы учебы?
Без сомнения, самое яркое воспоминание – это лето после третьего курса. Тогда художественный руководитель нашего курса, С. Лерман, позвонил и сказал мне: «Суродейкина, ты – темная лошадка, я хочу, чтобы ты ввелась на главную роль в спектакле «Укрощение строптивой». Так получилось, что обе исполнительницы этой роли (Заякина и Кириллова) одна за другой ушли в декрет. Мне было лестно, что Лерман, а он был и режиссером-постановщиком этой комедии Шекспира, без проб утвердил меня на роль строптивой Катарины. Он добавил: «Приходи завтра. Пока все в отпуске, будем с тобой репетировать». Конечно, некоторое время я пребывала в состоянии экзальтации оттого, что выбрали именно меня, что роль доверили мне. Я осознавала огромную ответственность и в то же время боялась, а получится ли сделать все так, как скажет режиссер. В общем, перед началом театрального сезона, в августе мы приступили к репетициям. В совершенно темном зале, сидя за пультом, мой учитель Лерман бросал мне реплики за всех персонажей, а я, стоя на освещенной сцене, отвечала ему, постепенно вживаясь в характер героини. Перед первым спектаклем на сцене ДК Автозавода ( в театре драмы тогда шел ремонт, а сезон уже открылся) я понимала, что мне придется как-то справляться с большим волнением. Тем более, что в зале сидела вся моя родня, друзья и коллеги из студенческого театра. Трудность была и в том, что мне пришлось мгновенно войти в профессиональный коллектив взрослых людей, совершенно незнакомый для меня. Поэтому вначале было очень тяжело. Но деваться было некуда, пришлось преодолевать себя и прямо на сцене справляться с самой собой. Говорят, моего волнения никто не заметил. Поэтому я низко кланяюсь своим педагогам за те профессиональные умения, которым они меня научили.

У вас есть любимая сыгранная роль?
Как у каждого актера, у меня много любимых ролей. Если говорить о классике, то это спектакли «Женитьба» и «Свадьба Кричевского». Если же говорить о комедиях, то это «Бестолочь» и «Брачный договор». Ну, а самая любимая, наверно, это главная женская роль в спектакле «В будущем году, в то же время». Там речь идет о человеческих отношениях, о взаимопонимании между влюбленными, об их спорах и разногласиях. Тема пьесы такая: на протяжении многих лет он и она встречаются в одной и той же гостинице, в которой им довелось узнать и полюбить друг друга. В начале истории им было по двадцать пять лет, и у каждого уже имелась своя семья. Но, тем не менее, по традиции, согласно данному друг другу обещанию, они каждый год приезжают в эту гостиницу. И в том же самом номере рассказывают друг другу о своей жизни. Действие длится по достижении главными героями пятидесяти лет. Лучшая часть жизни позади, но жизненные ситуации продолжают повторяться. Каждому нужен собеседник, у каждого на душе накипело, каждому хочется выговориться, что и делают персонажи на протяжении спектакля. А чего вообще, что хотят люди? Люди хотят любви и семейного счастья, простых земных радостей. Я получаю удовольствие, играя роли, суть которых в показе ярких качеств человеческой души, в проявлении настоящего характера, который виден в ситуациях выбора.

Насколько актер зависит от режиссера?
Обычно режиссер изначально видит весь спектакль в целом, он задумывает, как все будет происходить, и поэтому умеет красочно выстрелить репликами и мимикой актеров в нужный момент. Поэтому, в некотором смысле, режиссер является диктатором, то есть, не тираном, а человеком, отлично знающим пьесу и подсказывающим, как играть роль. Он просит актера наполнить роль своей индивидуальностью. Спектакль – это совместное производство. Ты не один варишься в его рождении. Актеру необходимо найти точки взаимодействия с режиссером. Пусть они спорят о видении характера персонажа, но они должны быть единомышленниками в глобальном смысле. В совместном поиске и найдутся те жемчужины, которые потом засияют на театральной сцене. Самое большое удовлетворение – получать удовольствие от совместной работы с режиссером, находить те пусковые механизмы, которые вовлекут в действие и самого зрителя, и даже окажут на него некое растятое во времени последействие.

Интересно, а какая из ваших ролей была самой эпатажной?
Ну, конечно, моя роль в постановке Романа Виктюка «Милый, сколько яду положить тебе в кофе?». Как видите, уже название само по себе довольно эпатажное. В общем, это был первый из трех спектаклей, которые Виктюк поставил в нашем театре (еще две его работы: «Уроки музыки» и «Уроки мастера»). Так вот, в течение всего спектакля я пребывала на сцене в необычном виде: нижнее белье и высоченные каблуки. Для меня это был большой экстрим, поскольку такое случилось в моей сценической жизни в первый раз. По ходу действа, на этих самых каблучищах и в полуобнаженном виде, мне периодически приходилось выполнять то шпагат, то гимнастический мостик, то еще какие-то странные упражнения, как указал во время репетиций режиссер. В общем, после премьеры я долго приходила в себя. Но Виктюк есть Виктюк.

В какую роль было труднее всего погружаться?
Это была роль в недавнем спектакле, поставленном по повести В. Кондратьева «Отпуск по ранению». Тема войны, затронутая автором, продолжает быть актуальной и сегодня. Слава Богу, на личном опыте война мне неведома, но генетическая память есть у каждого человека. Каждому знакома и боль разлуки, и горечь потерь. Погружаясь в характер героини, живущей в военное время, я отдавала себе отчет, что боюсь этой боли, не хочу этой доли, понимала, насколько это страшно и горько, жить во время войны.

Назовите, пожалуйста, ваших любимых писателей.
Я перечитала практически всего Бунина. Мне очень нравятся его рассказы из сборника «Темные аллеи». Чехов тоже один из моих любимых авторов. Когда я читаю прозу, я ощущаю ритм текста, его мелодию, его вкус. Я растворяюсь в мыслях автора. Я скольжу по волнам его чувств и поднимаюсь на гребнях ярких эмоций, которые меня уводят далеко от реальности, рождают в уме много новых картин. Без сомнения, в коллекцию моих любимых произведений входят «Белые ночи» и «Идиот» Достоевского, которого я считаю больше философом, чем писателем. А что касается поэзии, я преклоняюсь перед ней. Я считаю поэзию сродни музыке.

А есть ли у вас любимые художники?
Раньше мне нравилась рафинированная красота Итальянского Возрождения, ну, например, картины Боттичелли и Леонардо да Винчи. Но сейчас мне гораздо ближе импрессионисты, меня трогают их необычные впечатления от созерцаемой ими реальности. Я люблю Ренуара, его бесконечное «сфумато» и многослойность красок. Я всегда наслаждаюсь его картинами, в них так много света и воздуха.

И все-таки, возвращаясь к теме театра, скажите, что для вас главное в актерской профессии?
Главное? Я хочу, чтобы меня поняли. Я считаю свою миссию выполненной, когда зритель в переживаниях моих персонажей узнает себя, свои чувства или открывает что-то новое в себе. Я говорю со сцены словами той или иной роли, но всегда вкладываю в эти слова свою душу, я очень хочу, чтобы зритель проник в самую суть характера моей героини. Ведь в каждом человеке много чего намешано. Никто не живет только в негативе или только в позитиве. И я стараюсь оправдать поведение моих героинь. Мне хочется, чтобы зритель понял причины их нелегкого жизненного выбора. А кто все поймет – тот все простит.

Журнал "Российский литератор" № 33 (2019)

Автор - Вита Пунская

Фото Георгия Ахадова (из архива театра)

В апреле 2022 года актеру Нижегородского государственного академического театра драмы имени М. Горького Анатолию Петровичу Фирстову присвоено звание «Народный артист Российской Федерации».

Анатолий Петрович, сколько же лет вы уже на сцене?
Да всю жизнь! Ну, если говорить конкретными цифрами, то на сцену выхожу уже сорок семь театральных сезонов. Из них ровно сорок пять лет работаю в Нижегородском драматическом театре. На сегодняшний день я занят в двадцати репертуарных спектаклях. За эти годы сыграл в нашем театре более сотни самых разных ролей — драматических, комедийных, и вторых, и главных и по несколько в одном спектакле… Ну, а в качестве театрального режиссёра только в нашем театре поставил десять спектаклей.

Скажите, пожалуйста, как поняли, что вы актер?
Я родился в простой советской семье. Послевоенные годы. Мой папа работал слесарем, мама — бухгалтером. Но оба были творческими людьми. Папа, например, любил рисовать. Было так трогательно, когда он вечерами, после смены, переносил иллюстрации на бумагу, разграфив ее на квадратики, а потом раскрашивал их. Но это все было очень наивно. А мама, когда уезжала в отпуск в санатории, подчиняла там себе всю самодеятельность. Хорошо пела, обожала танцевать. Кстати, именно благодаря ей я научился искусству танца. Сначала просто смотрел на все эти её замысловатые «па». А когда подрос, мама научила и вальсу, и танго, и фокстроту. Лет с шестнадцати она брала меня с собой на танцевальные городские вечера, так как папа был туг на ухо и совсем не умел танцевать. Мы же, уставшие и довольные, возвращаясь домой, менялись обувью: она шла в моих туфлях, а я босиком с ее туфельками в руках — мама отрывалась по полной, плясала просто до упаду. Одним словом, родительские гены, видимо, подействовали. И, будучи подростком, я знал, что стану артистом.

Почему выбрали для учебы именно Горьковское театральное училище?
У меня всегда была тяга к лицедейству, непреодолимая тяга к актерской игре. Ходил в драмкружок нижнетагильского Дворца пионеров, был вполне востребован как юный актер. Но поступать в ГИТИС не решился. Тогда думал, чтов Москве учатся только гениальные люди. Да и вообще был застенчив. Было училище в Свердловске, но мудрые люди отговорили, пояснив, что там уровень актерской подготовки невысок. И добавили: если хочешь идти не в ВУЗ, а в театральное училище, то лучше Горьковского не найти. И я в этом убедился на собственном опыте. Сел на поезд, приехал в Горький.
Первый тур длился четыре дня — был невероятный конкурс, огромный наплыв абитуриентов. Тогда я и полбасни не прочитал, как меня 173 остановили… Думал, не пройду! Ко второму туру члены комиссии уже не помнили, кто есть кто из длинного списка. А я был еще и последним в очереди. Но когда вошел в аудиторию и назвал имя, они почему-то воскликнули «А! Это который из Нижнего Тагила!» и спросили — «У вас в городе на роддоме есть мемориальная табличка? Нет? Значит будет». По заданию тура нужно было показать пластический этюд. Время шло к обеду, поэтому комиссия поставила мне точную задачу: «Если директор сейчас пустится вместе с тобой в пляс, считай, что ты — в училище». Я скинул пиджак и пошел в присядку, да так расстарался, что «порвал на себе тельняшку»! И прошел.
Моими преподавателями в училище были великие люди — Валерий Семенович Соколоверов и Людмила Александровна Булюбаш. Я много взял у Наравцевича и Лермана, Дацук и Гостева нас учили двигаться и танцевать, Виноградова и Талалаева – разбирать в нотах и петь, Нестерова и Цыганкова — разбирать в литературе. Какие были педагоги! До сих пор с благодарностью о них вспоминаю. Они умели делать из учеников еще и людей. С ними не приходилось скучать.

Следующим шагом было распределение. Вы сразу попали в Нижегородский театр драмы?
На самом деле, после окончания училища меня брали в наш драмтеатр. Но тогда у всех была мечта попасть на работу к режиссеру Наравцевичу в горьковский ТЮЗ. Тогда его имя гремело на весь город. Но я был женат на его дочери Лене. И следуя педагогической политике Бориса Абрамовича и во избежание лишних разговоров, мы отправились в Кировский ТЮЗ, где тогда режиссером был Алексей Бородин и директором Владимир Урин. Там за полтора сезона я сыграл восемь ролей! Но потом мы все-таки вернулись в Горький: Лена поступила на службу в ТЮЗ, я в театр драмы. На один сезон — Наравцевич обещал взять меня в ТЮЗ через год. И тут закрутилось — шестнадцать массовок, восемь эпизодических ролей… В итоге работы много, а толком за год ничего так и не сыграл. Если вспомнить, то первые мои роли в нижегородской драме – Первый гвардеец в спектакле «Сирано де Бержерак» и Второй заяц в сказке «Зайка Зазнайка». А первый ввод — бессловесная роль Понятого, который выходил в конце спектакля по В. Шукшину «Энергичные люди». До роли Седого в современной постановке «Энергичных людей» прошло почти 45 лет… Конечно, я ждал окончания сезона, чтобы перейти в ТЮЗ. Но мудрый Меньшенин, главный режиссер театра драмы в то время, перед уходом в отпуск вывесил распределение на будущий сезон, где фамилия «Фирстов» стояла напротив таких ролей: Петенька («Господа Головлевы»), Малахов («Остановите Малахова»), Петр («Последние»). Конечно, я остался в драме.

Какая роль в вашей карьере начинающего артиста была самой экстремальной?
Это было во Львове. В 1978-м. Так получилось, что директор Львовского театра Советской Армии увидел меня, начинающего актера, в одном из гастрольных спектаклей. И пригласил в свою труппу, сказав: «Нам нужен такой человек как вы. В нашем театре у вас будет и хорошая зарплата, и квартира». Причем, меня сразу брали на главную роль Незнамова в пьесе А. Островского «Без вины виноватые». Мы с женой мечтали об отдельной квартире, так как у нас был маленький ребенок. И мы решились на переезд. Так вот, приехали во Львов, начали осваиваться. А как известно, каждый уважающий себя артист обязан ознакомиться с репертуаром театра, в котором работает. И вот, мы пошли смотреть спектакль «Лейтенанты». Только расположились, вдруг подбегает заведующий труппой со словами: «У нас заболел артист. Надо сейчас же заменить его во втором акте. Очень вас просим». Что делать! В собственном костюме, выучив лихорадочно за время первого акта текст, 174 я вошел в сцену. А она оказалась еще и «многонаселённой» — человек восемь. То есть мне нужно было понять, кто за кем говорит, кто, как и на кого реагирует и что, собственно, происходит. И все без репетиции. Весь театр сбежался смотреть, как молодой артист будет выкручиваться. Я выскочил на сцену. Сказал все, что надо, точно и вовремя. «Ну ты силен, бродяга» — сказали мне тогда. И весь вечер был под сильным впечатлением своего первого выхода. На следующий день я попытался вспомнить текст — не вспомнил ни слова!

Расскажите, пожалуйста, как вам жилось в театре все эти долгие годы?
Для меня театр — это всё. Я здесь живу, работаю, я служу театру. Но иногда происходят периоды застоя. Конечно, не было таких периодов, чтобы я был совсем без работы, хоть какая-то работа, да была. Но все было не то, что мило сердцу. Желаемые роли, к сожалению, проходили мимо меня. Ну, может, раз в пятилетку случались очень крупные роли, такие как Малахов в спектакле «Остановить Малахова» или Бальзаминов в знаменитой пьесе «Женитьба Бальзаминова». Последняя очень дорога мне, ведь я был совсем молодым артистом. И надо сказать, что незадолго до нашего спектакля на экраны страны вышел художественный фильм «Женитьба Бальзаминова» с Вициным в главной роли. Было такое впечатление, что народ видеть не хотел никого другого в этой роли. Но отмечу, что наш режиссёр (Лерман) сделал все иначе. У нас был совсем другой Бальзаминов. В общем, я благодарен судьбе, что не попался в сети плагиата, что не скопировал свою роль с гениального Вицина. Но такие знаковые роли случались не часто. Я даже постепенно стал привыкать к своей нише в этом театре. Что это была за ниша? Да очень просто: эпизод здесь, эпизод там, эпизод через неделю. Печально и грустно. Полная предсказуемость. Иногда так всё надоедало и выматывало, что хотелось уйти. Но не из профессии, а просто в какой-нибудь другой театр. Бросить театр совсем не мог, поскольку ничего другого делать не умею.
Как-то раз цыганка нагадала мне: «После сорока тебе повезет в работе». Она ошиблась ровно на 10 лет… Все в моей жизни мистическим образом поменялось после пятидесяти. Главные роли прямо посыпались как из рога изобилия. Многие помнят такие замечательные спектакли, как «Не такой, как все», «№ 13», «Зойкина квартира», «Женитьба». И потом пошло, и пошло как по накатанной. А есть вещи, в которых я просто купался. Например, Войницкий в «Дяде Ваня», или Расплюев в «Смерти Тарелкина». Причем, некоторые роли были для меня неожиданными, например, Гаев, старшина Шпатор, Аметистов, но режиссер так решил. И я оказался на месте.

Случаются ли у вас импровизации во время спектакля?
Такое происходит редко. Лично я делаю так: первые десять репетиций внимательно слушаю режиссёра, пытаюсь понять, что он хочет и куда ведет. Потом начинается настоящая работа, настоящий азарт и мы творим вместе. Спектакль — это всегда совместное творчество. Ты постепенно начинаешь понимать, что режиссер хочет от тебя, начинаешь осознавать, насколько ты этой роли соответствуешь. А импровизация приходит потом. Импровизация — это определенная степень свободы. Она возможна тогда, когда ты видишь, что твоя импровизация не мешает партнеру. Ведь у нас каждый спектакль распланирован по музыкальному, световому решению, по мизансценам. Это надо учитывать.

Как зрителю сегодня ориентироваться в театральных постановках?
Зритель в нашем театре всегда найдет спектакль по своему вкусу. К каждому спектаклю выпускаются видеоролики. И все они находятся на сайте театра. Просмотрев их, можно представить хоть какую-то картинку. Понятно, что эта картинка составляется из достаточно выгодных визуальных моментов, но иногда самое сокровенное остается за кадром. Помимо этого, есть сарафанное радио, есть театральные рецензии, есть зрительские отзывы на страницах соцсетей. Как сказал один моих педагогов «даже у плохого артиста могут быть свои поклонники». Все очень субъективно. Ведь каковы сегодня критерии успешности спектакля? Это и значимость драматурга, и животрепещущая тема, и яркая зрелищность, и участие популярных артистов, и костюмы, и цепляющие внимание декорации, и музыкальное оформление. Но кому-то необходимо поразмыслить в процессе спектакля, понять что-то важное для себя, а кому-то просто отвлечься от будней и посмеяться. В любом случае, спектакль для зрителя — это всегда путешествие в собственный мир чувств и эмоций.

Скажите, у вас есть зависимость от работы?
Зависимость? Я отвечу так: если перестану играть — перестану жить. Актёр всегда и везде актёр. Он привык носить маски. Когда преподавал, то всегда говорил своим ребятам: «Вы даже не замечаете, как постоянно играете в жизни. С родителями — вы одни, с начальником — другие, с любимой женщиной — третьи, с другом — четвёртые». Моя профессия помогает мне выбираться из многих сложных ситуаций, но вот парадокс — я каждый раз сомневаюсь в себе, когда получаю роль на руки роль. То мне кажется, что я не имею к этой роли никакого отношения, то кажется, что я какой-то угловатый, то, что я маленький, то, что у меня слишком густой баритон. Хожу и думаю целыми днями, как же я буду играть эту роль.

Что в жизни вам доставляет удовольствие?
Люблю читать романы. Мои любимые писатели — Фолкнер, Маркес и Булгаков. А вот отношения с поэзией сложнее. Я очень долго расшифровываю рифму. Но тем не менее, много работаю с поэзией, использую стихи в своих постановках. Еще люблю музыку. Что именно? Это, конечно, популярная классика. Кстати, именно этой музыкой оформляю свои спектакли. Ну, а любимые певцы, это певцы моей юности: Стинг, Кокер, Квин, Битлз, Элтон Джон.
Люблю нешумную компанию друзей. В моем возрасте друзей становится меньше и это хорошо. Еще получаю удовольствие тогда, когда никто не мешает. Это может быть просто тишина в доме. В тишине можно услышать себя самого.

Беседовала Вита Пунская
Январь, 2022 г.

«Там, где кончаются слова, начинается музыка»
(Гейне)

Музыка помогает забыть суету сует, войти в особое состояние умиротворения, заглянуть в глубины собственного космоса. Классическая музыка способна выразить все оттенки душевного состояния человека. Кто-то говорит, что музыку надо слушать в уединении; кто-то говорит, что музыку надо слушать на природе; кто-то говорит об эффекте Моцарта и целительной силе музыки. Но сегодня мы поговорим о музыкальном пути дирижера и о влиянии музыки на жизнь человека.

Однажды Василий Ключевский сказал: «Музыка вызывает в нас аппетит к жизни». Как вы прокомментируете данное утверждение?
Ну, во-первых, музыка объединяет людей, говорящих на любых языках. Она сама — язык, который способны понять все. Во-вторых, музыка может раскрыть новые палитры чувств, улучшить настроение, сменить негатив на позитив и даже вывести из состояния усталости (эти свойства ей приписывает общераспространённая уверенность). Дирижирование — необычный язык управления, а язык — привлекательное блюдо. Если всё это включить в термин Ключевского «аппетит к жизни», то получится очень изысканное музыкальное меню.

Не так давно наш оркестр выступал в Московской филармонии. Каковы ваши впечатления от этой гастрольной поездки в такой непростой для артистов период?
Надо сказать, что очень много новых впечатлений. Дело в том, что программа нашего октябрьского концерта в Москве составлена ещё в январе, когда ни о каком карантине и речи не было. По результатам состоявшихся переговоров Московская филармония выпустила абонемент, который распродан полностью. А первым концертом этого абонемента стоял как раз наш. И вот, наступает осень, приближается день выступления. Наконец-то начинаются совместные репетиции после длительного карантина и самостоятельных занятий. Музыканты устали сидеть по домам. Но толком ничего неизвестно, организационно не решено. Разрешат ли музыкантам нашего оркестра ехать в другой город? Допустят ли публику в зал? Если да, то в каком количестве? Обстановки такой неопределённости на моём веку не было никогда. В сентябре продолжаем переговоры с администрацией, слышим предложения об ограничении состава музыкантов на сцене. Звучит такая фраза: состав оркестра не более семидесяти человек. Что же происходит потом? Московской филармонией получено разрешение на пятидесятипроцентную заполняемость зала. Как мне рассказывали администраторы, им приходилось обзванивать людей, купивших абонементы, и уговаривать остаться дома, не приходить на этот концерт. И вот, мы выходим на легендарную сцену зала им. Чайковского. Даём концерт, в замысел которого заложено чтото новое и непривычное. Кажется, что наши музыканты и московская публика довольны. В последующие дни получаем много персонифицированных хвалебных отзывов в соцсетях. В общем, впечатления самые необычные за всё время нашей гастрольной деятельности.

Как вы считаете, почему люди ходят на филармонические концерты?
Зрители к нам приходят, побуждаемые разными интересами. Дирижёрская профессия предполагает, что дирижёр, а, следовательно, и оркестр предоставят материал, соответствующий этим интересам. Люди хотят получать разнообразные эмоции. Кто-то хочет присутствовать на концерте мировой знаменитости, кто-то ходит только на конкретного исполнителя, а кто-то хочет познакомиться с новым музыкальным произведением или коллективом. Но замечу, что каждый человек воспринимает музыку на своём уровне. Кто-то ищет удовольствие для души, а кто-то — для ума. Музыка — искусство объёмное и собирательное, каждый может найти что-то по своему вкусу.

Сколько лет вы посвятили служению музыке?
Сколько лет? Да всю жизнь! На сегодняшний день я за дирижёрским пультом почти пятьдесят три года.

Каковы же были ваши ступени восхождения на музыкальный Олимп?
Как ни странно, мой творческий путь начался с того дня, когда меня не приняли в одну из музыкальных школ города Горького, как они резюмировали, из-за отсутствия музыкальных способностей. Но, как говорится, нет худа без добра. Ибо через несколько месяцев в наш школьный класс пришла комиссия из хоровой капеллы мальчиков и именно меня, после тщательного прослушивания, выбрали из всего класса. Трудно объяснить, почему так произошло. Видимо, другая комиссия что-то во мне разглядела, открыла дверь в мир музыки, а я их не подвёл. Через некоторое время я уже выступал в качестве солиста капеллы, и был даже ведущим концертов. Причём, получал только отличные отметки. Потом учился в Горьковском музыкальном училище, ещё через пять лет получил диплом Горьковской консерватории им. Глинки. А в двадцать девять лет окончил Ленинградскую консерваторию им. Римского-Корсакова.

Итак, вы получаете диплом Горьковской консерватории. Что происходит дальше?
Так случилось, что главного дирижера филармонии И.Б. Гусмана назначили председателем комиссии на наших госэкзаменах, и он поставил мне «пять с плюсом» за исполнение Военного реквиема Бриттена. Вскоре после экзамена Израиль Борисович предложил мне работу в Горьковской филармонии. Таким чудесным образом состоялось непредсказуемое распределение. Я занял должность музыкального редактора, потом ассистента дирижёра. Через несколько лет уже работал вторым дирижёром оркестра, а с двухтысячного года являюсь главным дирижёром симфонического оркестра.

Вы ведёте также и преподавательскую деятельность?
Несколько десятилетий возглавляю кафедру оперно-симфонического дирижирования и оперной подготовки, работаю над учебными методическими пособиями и занимаюсь научной работой. Если сказать коротко, я за установленные нормативом пять-семь лет обучения рассказываю и показываю студентам, что значит диковинная «дирижёрская профессия» и как её можно проживать во всей доступной полноте.

Давайте вернёмся на шаг назад, вы становитесь вторым дирижёром филармонии. Как складываются ваши отношения с главным дирижёром Гусманом?
Придётся вернуться не на шаг назад, а на два. 1957 год. В Горьковскую филармонию приезжает новый главный дирижёр. Это сенсация. Мне 15 лет, я учусь на втором курсе музыкального училища на улице Фигнер. Конечно, бегу на Свердловку, чтобы присутствовать на репетиции к его первому концерту. Меня пропускают, потому что дирижёр не запрещает, а в зале я не впервой, многие даже привыкли видеть меня на балконе. Однако картину застаю необыкновенную: от левого к правому балкону протянута проволока, на ней в центре висит микрофон, у крайнего левого зрительского кресла стоит катушечный магнитофон, дирижёр и группа оркестрантов слушают и обсуждают фрагмент только что сделанной записи, затем спускаются на сцену продолжать работу. Ничего подобного здесь раньше не бывало. Слушаю с широко открытыми глазами. Час пролетает мгновенно. Та же группа поднимается на мой балкон, профессионально рассуждают. И тут появляется женщина необыкновенной красоты, на которую Израиль Борисович смотрит влюблёнными глазами. Лилия Степановна Дроздова — его молодая жена, новая актриса нашего драмтеатра, звезда киноэкрана. Репетиция окончена. Но я, пропуская уроки, не пропускал репетиций его первой программы: Бетховен Пятая симфония, Чайковский «Франческа да Римини» и оперные арии (их перечислить по памяти не могу, не запомнились). Не удивительно, что я стал завсегдатаем репетиций и концертов тех интереснейших лет. В нашей общественной, концертной и симфонической жизни появился Ростропович с его репетициями-спектаклями, на которые музыканты стремились во множестве, а герои сцены не только не возражали, а, пожалуй, радовались присутствию репетиционной публики, никогда не отказываясь ответить на профессиональный вопрос (да ещё как ответить!). Так постепенно сложилась основа наших отношений. После окончания учёбы в Ленинградской консерватории, я понял, что мы с Гусманом являлись представителями различных музыкальных школ: московской и петербургской. А между ними огромная разница, которую Израиль Борисович осознал значительно раньше. Может быть, поэтому главный дирижёр со временем принял такое решение: мы будем дирижировать произведения разных композиторов. Постепенно накапливался опыт. Разные стили исполнения стали влиять друг на друга. И надо отметить, что всё это превратилось в некую творческую лабораторию взаимного обогащения. Надо сказать, что Гусман доверял мне как другу. Наши дружеские отношения было взаимными. А это — большая редкость в дирижёрской среде.

В шестидесятые годы в городе Горьком стали проводиться музыкальные фестивали. Насколько это важно для развития музыкальной культуры?
Музыкальные фестивали — важнейшая инициатива Горьковской филармонии. Вообще, нашим главным достижением является открытие фестивального движения в Советском Союзе. Первый фестиваль современной музыки состоялся в 1961 году в Горьком. Во главе этого праздника триумвират — дирижёр Гусман, виолончелист Ростропович и директор Горьковской филармонии Никитин. Они практически и делали этот фестиваль. На первом вышел на сцену Дмитрий Шостакович и сказал, что Москва становится музыкальным пригородом города Горького. На сегодняшний день в нашем городе состоялось двенадцать фестивалей современной музыки и пятнадцать сахаровских фестивалей.

А вам приходилось дирижировать эстрадным оркестром?
Много лет назад я решил, что наш оркестр должен стать универсальным по стилю и возможностям коллективом. Думаю, этот уровень достигнут. В рамках нашего оркестра есть даже эстрадный «Биг бэнд», и я дирижирую этим коллективом. Теперь мы играем и классическую, и эстрадную музыку. Выступали даже как военный оркестр.

Александр Михайлович, вы гастролировали по всему миру. Расскажите о самой необычной сцене, на которой довелось выступать?
Мы выступали в Национальной Аудитории Мадрида и во «Дворце музыки» Барселоны, в амстердамском «Концертгебау» и Зале Антона Филлипса в Гааге, в Брюссельской консерватории и зале Королевы Бельгии, в парижском зале «Юнеско» и знаменитых залах Стокгольма, Осло, Копенгагена. Но самым необычным местом я бы назвал старинный храм в Испании — храм Святого Креста в городе Караваке (Мурсия). Мы там исполняли Девятую симфонию Бетховена. После концерта настоятель храма подошёл ко мне, подарил большой христианский крест и взволнованно произнёс: «Он был сегодня с вами». Я несколько раз надевал этот яркий, с камнями крест поверх концертной одежды, когда дирижировал «Реквием» Верди.

Какой концерт вам вспоминается как праздник?
Каждый год тринадцатого января наша филармония даёт концерт под названием «Старый Новый год в Кремле», раньше — «Карнавальс». Это абсолютно новая и самобытная инициатива, вызванная желанием создать концертную традицию на необычный чисто российский праздник. Каждый год создаётся новая программа, которая играется только один раз. Идеи в неё закладываются разнообразные. Неизменным участником праздника является только наш симфонический оркестр, ну и я (пока). Успех, как правило, превосходит ожидания.

Вы скучаете по каким-либо сыгранным концертам?
Скучаю по концертам, сыгранным с Натальей Гутман. Наталья Гутман — выдающаяся виолончелистка, которая выступала в нашем городе с первого своего успеха на конкурсе им. Чайковского постоянно, почти что ежегодно, сыграла здесь весь свой репертуар (а это значит — почти всю мировую виолончельную литературу). И сыграла как никто! Она стала любимицей публики, оркестра, другом филармонии, многих горьковчан-нижегородцев, привозила сюда учеников, семью (семья талантов), приглашала наш оркестр выступить на её фестивале, посвящённом Олегу Кагану в Кройте (Бавария). Теперь она перестала играть (болезнь), мы лишились драгоценной части совместной музыкальной жизни.

Трудно ли управлять оркестром? Музыкантам знакомо чувство неприязни?
Я много ездил по стране, знакомился с разными коллективами и заметил одну вещь: музыкантам не хватает бережного отношения друг к другу. Кто-то хотел бы играть так замечательно как Рихтер или Ойстрах. Кто-то хотел бы получать высокие гонорары. Кто-то хотел бы ездить по разным странам и концертным залам, как тот или иной коллега. Кто-то хотел бы занимать определённые должности. Кто-то хотел бы работать и в почтенном возрасте. Я считаю, что оркестр — не место для личного выяснения отношений. Музыканты должны относиться друг к другу с дружелюбием. Если в человеке есть любовь к музыке, она должна перечеркнуть взаимную неприязнь. Поэтому стараюсь вдохновлять наших музыкантов, а замечания высказывать, когда это возможно, в шутливой форме.

У каждого композитора есть свои музыкальные идеи и темы. Каковы они, например, у Баха, Дебюсси, Скрябина и Мессиана?
Бах служил всю жизнь Богу. Все его музыкальные произведения — это посвящение Богу, абсолютно религиозные произведения. Дебюсси — это мир музыкальных образных открытий и в опере, и в фортепианных произведениях, и в симфонической живописи. Скрябин верил, что раскрывает какие-то космические возможности музыки, что его произведения преобразят жизнь на земле, выльются в созидательную мистерию. Ну, а Мессиана в России долго не знали, потом долго не понимали, не знали как исполнять. Поначалу многих озадачивала притягательная сила его «говорящей фамилии». Католик Мессиан — это французский ответ протестанту Баху. Работал органистом в храме Нотр-Дам де Пари. Все его сочинения — посвящения Творцу и его творению.

Что вы можете сказать о музыке Шостаковича?
Шостакович говорил: «Бах — это мой любимый композитор. Ежедневно я играю или слушаю его произведения». Шостаковичу оказались близки многие стороны стиля жизни Баха. И на первом месте стоял ежедневный композиторский труд. А под ним подразумевались и работа, и служение, и призвание, и особый «месседж», который он отправлял своим современникам. Шостакович стремился к высшему техническому совершенству, которым обладал Бах. Бах своим творчеством служил Богу. Но и Шостакович, даже будучи атеистом, служил своему музыкальному Богу. Шостакович и наш город — это самостоятельная большая и интереснейшая тема, которая, к счастью, в большой степени раскрыта в публикациях различного типа: мемуарных, аналитических, публицистических. В них его приезды, депутатство, первые фестивали современной музыки, первые исполнения новых сочинений, два монографических фестиваля по программам, составленным им лично… Особый интерес представляют письма Шостаковича Гусману об исполнении его сочинений. К столетию композитора я опубликовал их в журнале «Советская музыка», теперь он называется «Музыкальная академия».

Сейчас повсюду проводятся международные кинофестивали, а какие фильмы на музыкальную тему вы советуете посмотреть?
Нельзя не посмотреть известный шедевр Феллини «Репетиция оркестра», избегая его прямолинейного понимания. Советую хорошую картину музыкально-биографического кино под названием «Чайковский». Там выдающийся актёрский состав — Смоктуновский, Стржельчик, Евстигнеев, Леонов, Лавров, Демидова, Плисецкая. Музыкой Чайковского дирижируют Рождественский, Эрмлер, Темирканов. Может быть, такие фильмы, как «Глинка», «Амадей», «Иоганн Штраус» и «Прелюдия славы». Шедевром считаю фильм А. Сокурова «Дмитрий Шостакович. Альтовая соната».

Какие воспоминания у вас связаны с Мстиславом Ростроповичем?
Ростропович — лучший виолончелист своего времени. Каждый его приезд в наш город был сенсацией. Благодаря ему мы узнавали, как надо исполнять музыку для виолончели. Благодаря ему постигали секреты исполнения современной музыки. Ростропович был одержим идеей пополнения виолончельного репертуара. Таким образом, мы стали знакомиться с новыми произведениями для виолончели, написанными современными композиторами из Европы, из Америки, из некоторых экзотических стран. Когда Ростропович начал осваивать профессию дирижера, раскрылись новые оттенки его таланта. Он проводил интереснейшие репетиции, феерические концерты. Пожалуй, высших дирижёрских достижений он достиг в музыке Шостаковича. Общественная и политическая деятельность Ростроповича рассматривалась многократно, но, думаю, будет ещё долго служить предметом дискуссий.

Были у него какие-нибудь страсти и увлечения помимо музыки?
Одной из его страстей была любовь к антиквариату. Будучи в нашем городе, он ездил по окрестностям в поисках интересных предметов. Однажды посетил Художественный музей на набережной (дом Сироткина), а там внизу стоял старинный черный буфет. Возможно, самому купцу Сироткину он и принадлежал. Ростропович принялся уговаривать директора музея продать ему этот огромный буфет. Но для музея это было невозможно. Кстати, Дроздова с Гусманом подхватили эту страсть. Однажды Лилия Степановна нашла два потрясающих старинных мебельных гарнитура — светлую спальню и тёмный кабинет, требующих определённой реставрации. Отдала мастеру, который привёл их в идеальный вид, сменил кожаную обивку. Привезла домой, расставила. Спрашиваю: «Ну как Гусман, восхищён?» «Он не заметил», — ответила она печально.

Расскажите, пожалуйста, об этой фотографии, где вы стоите вдвоем.

Фотография сделана в июне две тысячи четвёртого года на банкете после закрытия Восьмого фестиваля искусств имени Сахарова. Это оказался последний приезд Ростроповича в наш город. Именно тогда состоялось открытие мемориальной доски на доме по улице Варварская, 6 и присвоение нашей филармонии имени Ростроповича. Надо отметить, что в рамках фестиваля, прямо на сцене Ростропович встретился с мальчиком, которого назвали Мстиславом, поскольку он первым родился в городе Вача, в роддоме, построенном на деньги фонда Ростроповича. Невозможно забыть момент, когда было объявлено, что наша филармония будет носить имя Ростроповича. Редчайший случай — историческое событие происходит в присутствии великого человека и с его согласия. «Почту за честь» — сказал он голосом, дрогнувшим впервые за все годы общения. Счастливыми в этот момент выглядели все находившиеся на сцене, но особенно Ольга Николаевна Томина — директор филармонии и умелый организатор всех описанных деяний.

Если можно, хотелось бы услышать несколько слов о вашем знакомстве с композитором Касьяновым.
Придётся вернуться к началу нашего разговора. Решение стать дирижёром пришло ко мне на репетиции первого исполнения «Кантаты о Чкалове». Её автором был Александр Александрович Касьянов. Так я увидел впервые знаменитого композитора с внешностью бородатого классика, не только напоминавшего о членах Могучей кучки, но и встречавшегося с ними, обучавшегося у них. Премьера кантаты была успешной, автор выходил на сцену кланяться, приветствовать исполнителей, в том числе и нас. Потом он неоднократно бывал в капелле мальчиков на репетициях своих новых хоровых произведений, написанных специально для нашего коллектива. Из них особенно важным, как гимн, оказалась «Семейная капелла» на его собственные стихи. До сих пор, собираясь на очередной юбилей, все капелланы обязательно с удовольствием поют: «Как приятно это чувство, что причастны мы к искусству./По его идя пути, очень хочется расти!». Другим хоровым шедевром, особенно любимым Л.Сивухиным, стал хор «Осень» на стихи Тютчева (есть прекрасная кинозапись исполнения этого произведения под управлением Л.Сивухина. Обучаясь в консерватории, я знал, что композиторам и музыковедам А.Касьянов преподавал чтение партитур, но сам не был его учеником. А начав работать в филармонии, узнал от И.Б. Гусмана, что телеграмму о рождении Гусмана в Нижнем Новгороде родственникам в Астрахань отправил Касьянов. Текст: «Вобла протухла, Соня родила сына» — классика их семейной истории. Итак, я был направлен к Касьянову попросить для исполнения нашим оркестром какое-нибудь его сочинение. Так я попал в квартиру дома № 15-а по улице Минина, совсем рядом с домом, в котором жил сам (Семашко, 2). Шёл как в хорошо знакомое здание, не раз видел А. Касьянова входящим в подъезд с бутылочкой в кармане или в руке. Он принял меня тоже как хорошего знакомого — не забыл мальчишку, много раз звонко и чётко объявлявшего его имя и названия произведений со сцены в концертах. Но сочинения для оркестра у него не нашлось: «Понимаешь, есть композиторы, которые пишут симфоническую музыку, а я, как Даргомыжский, пишу только для голоса». Теперь я понимаю, что он лаконично изложил принцип творчества, утверждавшийся «Могучей кучкой», который заключался в том, что музыка русского православного музыканта должна быть той же природы, какой является музыка православной церкви, то есть хоровой, вокальной, может быть, оперной. Ну, мы и сыграли увертюру к опере «Ермак».

Каковы ваши литературные пристрастия?
Без литературы не живу. Даже Библию и Коран воспринимаю как произведения литературы. В последний год с удовольствием прочитал роман «Генерал и его семья» Тимура Кибирова, его замечательные поэмы (с великолепными комментариями), много текстов Владимира Сорокина. Может быть, я немного поздно взялся за романы Владимира Максимова (начал с «Карантина», вполне понятно, по какой причине). А далее прочёл три его романа один за другим. Удивляюсь сходством его стиля с литературным стилем последних книг Дины Рубиной.

Есть ли у вас увлечения помимо литературы?
Наша профессия подразумевает гастрольные поездки в зарубежные страны. Я много путешествую по России и по Европе. А вот мои дедушки и бабушки, к сожалению, никогда не бывали за границей. Да и отец выезжал только один раз, был ошеломлён роскошной жизнью в Болгарии. Под впечатлением его рассказов я отправился в наши первые заграничные гастроли в Болгарию. Теперь весь оркестр филармонии побывал во многих странах, свободно чувствует себя в Польше, Испании, Германии, странах Бенилюкса, а во Франции покупает фромаж и бродит по музеям. Если же я еду в отпуск, то в последние годы выбираю страны с морским климатом, такие как Черногория, Хорватия или даже Америка. Отдыхаем на море, ездим в горы. Недавно с женой посетили побережье Коринфского залива в Греции. Добираемся, обычно, самолётом.

На машине тоже путешествуете?
На самом деле, я очень поздно приобрел машину, просто раньше не было денег. Впервые сел за руль в пятьдесят пять лет. Тогда купил подержанную «Шестёрку». Потом приобрёл новенькую «Шевроле Лачетти», а спустя несколько лет автомобиль «Опель Мерива», которым весьма доволен. Уж не знаю, доволен ли «Опель» мной. Но езжу я до сих пор в окрестностях города, ни разу не выезжал за пределы нашей области. Меня радует ощущение свободы, когда как бы сливаешься с автомобилем, становишься с ним одним целым, удивляет невиданный прежде технический уровень, нравится возможность путешествовать с комфортом.

В октябре, по возвращении из Москвы, вы получили сообщение о присвоении вам Почетной грамоты Президента. Поздравляю вас! Каковы теперь планы?
У меня уже была грамота от В.В.Путина. Ее вручили, когда он был председателем правительства. Теперь награда от него как Президента. Много радостных поздравлений. Спасибо.

Интервью подготовила Вита Пунская

А. Скульский
Фото Г. Ахадова


Фото Елены Ивасенко.
2012 г.

Дмитрий Бирман родился 18 апреля 1961 году в городе Горьком (Нижний Новгород). Oн поэт, прозаик (http://dmitrybirman.ru/), организатор Международного литературного фестиваля им. Горького (Нижний Новгород, Россия, http://gorkyifest.ru/; http://дорога-добра.рф/); член Союза писателей России и Русского ПЕН-центра.
Участвовал в различных литературных конференциях и фестивальях: Лауреат международного поэтического конкурса им. Н. Рубцова (2010). Лауреат национальной литературной премии «Писатель года-2011». Лауреат международного литературного фестиваля «Русские мифы» в номинации «Современная поэзия» (2012). Лауреат международного литературного фестиваля «Интеллигентный сезон» (2016); Лауреат международной литературной премии им. Э. Хемингуэя (2016); Лауреат международной литературной премии «Писатель XXI века» (2017).
Eго произведения печатаются в периодических изданиях, журналах, альманахах, сборниках издательств «АСТ» и «Эксмо».
Книги автора: “Две роли”, 2000/; “ИМХО”, 2007; “Азбука масок”, 2009; “Как вкусно пахнет дождь”, 2012; “Ежедневник”, 2013; «Странные люди», 2017.
Книги в переводах на другие языки: “Alphabet of Masks”, Enigma Books, New York, 2011; “Jak pysznie pachnie deszcz»”, Piekny Swiet, Gdynia, 2012.

Интервью с Дмитрием Бирманом, организатором Международного литературного фестиваля им. Горького (Нижний Новгород, Россия)

Дмитрий, вы известны как прозаик и поэт, но являетесь, в том числе, и организатором культурных мероприятий, например таких, как Литературного фестиваля им. Горького. Каким образом эти сферы деятельности пересекаются между собой?
У людей, которые занимаются литературным творчеством и пытаются работать в жанре, скажем так, не развлекательной литературы (хотя она тоже, безусловно, нужна!), постоянно присутствует потребность в обратной связи с читателем.
Всем понятно, что в наше время печатная книга, к сожалению, проигрывает в соревновании с телевидением, интернетом, социальными сетями, электронными изданиями.
Личная встреча писателя с читателем, может стать решающим фактором в возникновении интереса к творчеству конкретного автора и его произведениям. Сегодня писатель должен сам прийти к читателю и литературные фестивали могут сыграть в этом большую роль.
В связи с вышесказанным, думаю, что фестиваль – это не столько (или не только) праздничное событие для узкого круга профессиональных литераторов, а действие, в которое могут и должны быть вовлечены самые разные слои культурной общественности – и конкретного города, и России, и других стран. Во время работы первого Международного фестиваля имени Максима Горького на многих площадках Нижнего Новгорода проходили интересные встречи с авторами, творческие вечера, автограф-сессии, питчинги от главных издательств страны, мастер-классы по разным направлениям литературы, встречи в школах и детских библиотеках и многое другое.

Какова задача фестиваля?
В рамках фестиваля мы пытаемся создать условия для популяризации серьезной литературы и среди молодежи, и среди взрослой публики.
Мы бы хотели, чтобы человек ощущал потребность в чтении, чтобы он понял, что художественная литература может принести, например, тому же предпринимателю, не меньше, а подчас гораздо больше пользы, чем специальная бизнес-литература, которая пользуется популярностью в настоящее время.
Общение с художественной литературой – это не узкое, а всестороннее развитие личности и, самое главное – это расширение мышления, которое, безусловно, дает очень интересный эффект, каким бы видом деятельности не занимался конкретный человек.

Когда будет проведен следующий фестиваль и какова его цель?
Следующий фестиваль мы проведем с 26 по 31 марта 2018 года, приурочив его ко дню рождения А.М. Горького. Наша цель в перспективе – сделать крупный фестиваль, состоящий из разных литературных сессий, которые предполагается проводить каждые два месяца.

Что подразумевается под сессией, будет ли она международной?
Под сессией подразумевается разбивка профессиональных литераторов на группы: поэтическая сессия, драматургическая сессия, прозаическая сессия, сессия детской литературы и т.д. Без сомнения, мы с нетерпением ожидаем на сессиях нашего фестиваля зарубежных писателей.

Как возникла идея фестиваля?
Идея возникла в прошлом году. Я проводил презентацию своей книги «Странные люди» в Санкт-Петербурге и, в процессе обсуждения мне был задан вопрос: а почему у вас в городе, в котором родился великий русский писатель Горький, до сих пор не проводится литературный фестиваль? И я подумал, что к 150-летию со дня рождения писателя хорошо было бы провести большой литературный праздник.
Ведь на сегодняшний день, не смотря ни на что, творчество Горького имеет мировую известность и мировое значение.

Считаете ли вы, что на вашем фестивале важно присутствие европейской и, в частности, итальянской литературы?
Я не стал бы делить литературу на нации. Есть писатели российские, европейские, американские и так далее. А литература – это некое пространство существования человека, которое либо отзывается в душе, либо не отзывается. Когда идет речь о зарубежных писателях, очень важным является качество перевода. Например, мне с переводчицей моей книги, вышедшей в Нью-Йорке, очень повезло. Она очень точно и грамотно отразила менталитет русского человека. Очевидно, что разные народы должны хорошо понимать друг друга, несмотря на то, что менталитеты разных наций отличаются. А ведь размышляя над прочитанным зарубежным романом, мы можем понять причины взглядов иностранца, а также его чувств, реакций и предпочтений, связанных с иной культурой и иными традициями. Я считаю, что издание российских авторов за рубежом, а иностранных авторов в России – это и есть народная дипломатия.

В прошлом, благодаря таким ассоциациям, как «Италия – СССР», в Советский Союз приезжали такие известные итальянские писатели как Пазолини и Эко, которые встречались с Евтушенко, с известный ученым Шкловским и с другими деятелями культуры, можем ли мы в рамках Нижегородского литературного фестиваля им. Горького возродить наши культурные связи?
Безусловно, да. Но надо сказать, что в любом творческом проекте есть финансовая составляющая. И, как известно, есть разные варианты финансирования фестиваля. В текущем году я сам организовал и профинансировал Первый литературный фестиваль в Нижнем Новгороде. И должен отметить огромное желание авторов участвовать в этом празднике книги. К сожалению, пока культурные мероприятия финансируются из бюджета по остаточному принципу.
В этом году нашим участникам оплачивалась дорога от Москвы до Нижнего Новгорода, а также питание и проживание недалеко от исторического центра города. Для них была организована широкая культурная программа. Наши авторы получили прессу, различные медиа-ресурсы, с ними было проведены телевизионные интервью на федеральном уровне. Все это очень важно и для иностранных авторов. В 2018 году, поскольку мы предполагаем получить грант на проведение Литературного фестиваля им. Горького, посвященного 150-летию со дня рождения знаменитого писателя, мы также сможем оплатить проезд и проживание участников, при необходимости иностранцев будут сопровождать переводчики.
Что касается возрождения связей, уверен, что работать надо начинать уже сейчас с публикаций в интернет-изданиях и литературных журналах. Публикации в сетевых российских журналах будут способствовать привлечению внимания публики к именам новых зарубежных авторов. Мы с большим удовольствием познакомимся с современной итальянской литературой.

Какое значение может иметь приглашение современных итальянских писателей на Литературный фестиваль им. Горького в перспективе будущих культурных связей между российскими и итальянскими интеллектуалами?
Диалог писателей – это всегда объективно полезно для развития творческих связей, обмена мнениями, взаимопонимания. Международный литературный фестиваль имени М.Горького и появился с этой целью – создать площадку для свободного и доброжелательного общения литераторов разных стран. И не только между собой (и в этом одна из особенностей фестиваля) - мы стремимся к проведению как можно большего количества встреч писателей с культурной общественностью. Особенно с молодежью и, в первую очередь, со студенческой молодежью – ведь именно она определяет завтрашний день страны и нации.
Встречи и дискуссии с современными литераторами Италии позволят получить адекватную информацию не только о современном литературном процессе, но и дадут возможность обсуждения ключевых гуманитарных и социальных вопросов современности. Встречи с иностранными писателями закладывают основу для постоянного и успешного гуманитарного сотрудничества между нашими странами в настоящем и будущем.

Опубликовано на итальянском литературном сайте "Инсула Еуропеа"
http://www.insulaeuropea.eu/